Жизнь студенческих кампусов вопреки кажущейся открытости и демократичности остаётся для непосвящённых тайной за семью замками. Любопытствующим вузы скупо сообщают о своих космических рейтингах, «востребованности выпускников» и «интеграции в мировое образовательное пространство». Попробуем протиснуться сквозь стальные плечи «кузета» на входе и заглянуть за плотно закрытые двери учебных кабинетов…
В 2014 году я отложил диктофон, благословился у супруги (кстати, тоже преподавателя) и подал документы на «второе высшее». Меня ждали в Алматы КазУМОиМЯ им. Абылай хана и специальность 5B011900 – «Иностранный язык: два иностранных языка».
Специальность, на минуточку, – самая востребованная в универе, вакансии на студенческой скамье разлетаются как горячие пирожки. Эту специальность университет вынес на «первый экран» своего официального сайта. Один рейтинг уверяет белый свет, что по выбранной мною специальности КазУМОиМЯ нынче – number one in Kazakhstan. А уже на сайте электронного правительства выясняется, что на момент моего поступления КазУМОиМЯ вообще не был достоин упоминания в Национальном рейтинге лучших вузов Казахстана. Он не входил даже и в семёрку педагогических вузов Республики. В списке из 19 многопрофильных и 8 гуманитарно-экономических вузов его нет.
Я весьма скептически отношусь к отечественному процессу ранжирования и потому не стал выяснять, кто же из составителей этих двух рейтингов более объективен – «Независимое казахстанское агентство по обеспечению качества в образовании» или же «Независимое агентство аккредитации и рейтинга». Интересно было услышать глас народа – например, на страничке иняза в соцсети. Откровенно ругательными публикациями про иняз наслаждаются на «Зоне.кз». Спокойно аргументированный текст есть в блогосфере.
Но разглядеть и раскусить иняз самому – дело совсем другое.
Итак, вот вам. Ловите спецреп журналиста, сменившего профессию: «Как меня сделали преподом английского».
Выбрали дорогу мы,
Прославляя имя Абылай хана.
Пусть осветит Alma mater
Все мечты во имя страны.
(Из гимна КазУМОиМЯ им. Абылай хана)
В алматинский иняз просто так, с улицы, попасть весьма непросто. Сперва сквозь неширокие калитки студенты по одному, по двое просачиваются на площадь перед вузом с монументом Абылай хана. Монументальные ворота открывают лишь по высокоторжественным случаям. Например, к сейсмотренировке или к приезду бастыков. Персональный страж отдельного портала регулирует пропускной режим для особо доверенных авто.
После неохраняемых калиток интервент пересекает площадь, теперь его ждёт второй периметр бастионов. Восточную входную группу прикрывают двое секьюрити, турникет со злобным красным глазком наготове и ещё один Абылай хан. Западные входы заблаговременно блокированы. Зло, как известно, лезет именно оттуда, с Запада, но здесь ему поставлен надёжный заслон. Хранителем заставы выступает очередной бюст Абылай хана. Южный, главный вход блокируют турникеты, ещё двое хмурых охранников и очередной, теперь уже немыслимо монументальный Абылай хан, невозмутимо парящий над скромных размеров земным шаром. Планета явно пристыжена величием, ей очевидно дискомфортно под этим неумолимым прессингом, но шарик покорно нёсёт свою карму.
Абылай хан №5 расположился по левую руку действующего президента, в «красном уголке» университета. Шестой – скрывается в сумраке вузовского музея. Портреты… Можно я не буду перечислять хотя бы эти монументалищи, ладно?
Фото Руслана МинулинаАбылай хан украшает собой музей университета
С именем Абылай хана воины из века в век шли на врага, поднимались на смертный бой и были готовы встретить смерть лицом к лицу. Этот боевой клич – ұран – был и на устах воинов Кенесары, внука Абылая – зрителям кинофильма «Аманат» (2015 г.) наверняка памятны эти кадры. Это символ независимости и брутальности, жёсткости и отчаянной схватки за Атамекен.
Для меня образец преподавателя – тот, кто терпит. Учит. Жертвует собой. Преподаватель Дома сирот в Варшаве Януш Корчак (1878-1942 годы) оставался со своими двумястами воспитанниками до последнего момента – и вместе с ними пошёл в газовую камеру на казнь. Он отказался от спасения и погиб.
Но это уже так, off-topic…
С кем именно мне сотоварищи придётся сражаться здесь, на Муратбаева, 200, пока не очень понятно. Какое отношение к педагогике имеет легендарный основатель Казахского ханства – это мне осознать не по силам. Где притаился тать – ещё неведомо. Но нам, похоже, сообщат, когда будет пора славить имя Абылая. И врагов приведут попозже, видать. Надо подождать и потерпеть. Ладно.
Чуток потерпеть
Покорность, терпение и фатализм – это три кита, на которых покоится теперь мой распорядок дня. Вот классическая сценка из столовой. Group Project студентам готовить надо в составе трёх-четырёх человек, детали проекта надо обсуждать и утверждать совместно. Собравшись в стайку и откушав нехитрых блюд в столовке, ребята пытаются втихаря тут же разложить конспекты, чтобы совместно замутить brainstorming session (мозговой штурм). Ага, щас! Словно коршун, налетает хранительница самсы и учпучмак-ханум с тряпкой наперевес: «Орын босатыңдар, тез, тез. Басқа адамдар күтіп тұр!» (Место освобождаем, быстро, быстро! Другие ждут!)
Каждый квадратный сантиметр здесь должен приносить арендатору прибыль, и татешек в фартуках интересует только бумажник студента, но никак не его учебный план. Будущие учителя, дипломаты и филологи покорно собираются и, даже не ворча, растворяются в коридорах университета: завтра они снова, не держа на сердце зла, принесут сюда свои небогатые бюджеты за самсу, пигоди и лагман, ибо альтернативы неласковому арендатору здесь нет.
Как нет, впрочем, и места для самих студентов. В читальный зал таких галдящих энтузиастов никто не пустит: как и в любой библиотеке мира там положено хранить гробовое молчание и работать с книгами. Аудитории сразу по окончании занятий закрываются на ключ. Словно воробьи, студенты рассаживаются прямо на ледяных бетонных ступеньках, кто-то приземляется на холодный пол, вытягивая ноги поперёк и без того узкого коридора. Как в районной поликлинике, ей-богу.
Фото Руслана МинулинаНа пять тысяч студентов – шесть скамеек в рекреациях
Все те квадратные метры, что могли бы послужить ребятам для работы или передышки, заняты клумбами, музеем, шестью одинаковыми монументами создателя Казахского государства, красным уголком со знаменем и обаятельным действующим президентом. По левую руку от Нурсултана Назарбаева… – так, дети, мы все помним, кто там? Правильно! Абылай хан №5.
С такими авторитетами не поспоришь – дело, понимаешь, такое. И все понимают.
На несколько тысяч (универ приводит то цифру 5000, то 7000 – тут пойди, проверь) студентов здесь, внутри здания, во всех трёх бесконечных корпусах предусмотрено лишь шесть негостеприимных скамеек. Они должны исполнять роль рекреационных зон. Зато самые узкоседалищные умудряются припарковаться и на подоконниках.
Шаныраққа қара, пантазёр!
Когда казахи хотят осадить зарвавшегося гостя, они советуют поднять ему глаза. Посмотри на шанырак, помни, что ты в гостях, а не дома, веди себя скромнее. (Буква «ф» в казахский алфавит пришла со стороны и её почти не выговаривают: улица Пурманова, философ – пәлсәпашы, фантазёр – пантазёр).
Правда, в мрачных катакомбах третьего корпуса глаза кверху лучше не пялить. Здесь глядеть надо чётко перед собой, чтобы увернуться от ноутбука встречного студиозуса, летящего прямо в нос. Коридор тесен и напоминает классический «продол» в СИЗО. Из таких мест мне уже как-то доводилось писать спецрепы.
Корпус 3 – это бывшее общежитие на Шевченко. Бетонная коробка нашинкована на крошечные кельи, где раньше ночевали студенты. Теперь они же тут занимают вертикальное положение и рассаживаются по местам. На первом этаже – несколько классических читальных залов и электронный читальный зал плюс абонементы.
В перерывах между парами в этом чреве Абылай хана без окон, с искусственным освещением под потолком, наступает коллапс. Два бурлящих потока студентов устремляются навстречу друг другу, огибая отчаянно сопротивляющиеся островки тех, кто своё уже отплавал и теперь робко ждёт у запертых дверей в ожидании заветного поворота ключа.
В час дня все читальные залы библиотек, все абонементы как по команде схлопывают свои створки, выдавливая студентов наружу. Война войной, а обед от нас не уйдёт: богатое слово logistics пока ещё не пополнило вокабуляр администрации и про скользящий график выхода библиотекарей на обед, про опыт Национальной библиотеки на проспекте (опять же!) Абылай хана здесь ещё никто никому не рассказывал. Ну и я не буду.
Татешки – хранительницы фолиантов – смирились и вернулись в своё мрачное царство.
С появлением спорткомплекса наверняка из стен иняза вышло немало олимпийских героев, мастеров кёрлинга и футбэга, взять хотя бы… Кого бы взять? Вот, например, корифеи настольного тенниса Алматы навеки запомнят 4-е место КазУМОиМЯ на чемпионате города среди вузов 2015 года…
Кто в доме хозяин?
Если послушать наших университетских преподов, самый что ни на есть распоследний тренд в образовании – это student-oriented approach. Ориентированный на студента подход. Преподаватель уже не в центре педагогического процесса, как это было вчера, когда у наставника и монопольный доступ к книгам из монастырской библиотеки, и секреты сакральных наук, и прочая-прочая-прочая. Нет. С падением монополии на знания сведения о той же английской грамматике можно почерпнуть из Сети, там же выучиться и себя протестировать. Поэтому нынешние преподаватели должны быть гибче и конкурентней. Им, мол, важно, что нам, студентам, важно.
И ведь многие верят в эту латынь. Пока не выйдут из аудитории наружу. Для администрации нашего универа кто-то прочёл совсем другие наставления: потому в коридорах уже совсем другие правила игры.
В нашей асхане есть непременно стол со строгим разъяснением: «Стол для преподавателей». Восьмиэтажный главный учебный корпус оборудован персональным подъёмником – «Лифт для сотрудников». Қара сүйек, чёрная кость, не заслужившая права доступа, тоскливо ждёт очереди у своего лифта. Больше восьми человек сюда не влезет, на девятом лифт всякий раз возмущённо пищит и «ругается». Так что кто впихнулся, тот и прав. «Невпихуемым» сегодня оказался я.
Фото Руслана МнулинаЛифт для сотрудников демонстрирует, кто в универе главный
Я покидаю кабину и, не мешкая, отправляюсь пешком на седьмой этаж: чай, сердце будет здоровее после таких забегов. Здесь находится American Corner, – тот читальный зал, что не прячется в катакомбах: светлый, хоть и тесноватый. Мебель закупили совсем недавно: китайские стульчики и парты явно заточены под 1-2-й класс. Но после первых трёх-пяти «заседаний» я приноравливаюсь скрючиться в максимально комфортной позе. Не гонят – и ладно.
Однако рано или поздно приходится сбегать туда, куда даже цари отправляются пешком. И вот тут начинаются новые открытия.
На моём этаже клозет заперт намертво. Рысью бегу вниз. Шестой этаж, пятый, четвёртый… Проектировщик главного учебного корпуса в строгом соответствии со СНиПами и требованиями СЭС на каждом этаже восьмиэтажки запланировал по два отхожих места. По старинке, он был уверен, что полов всего два (М и Ж) и этого будет достаточно. Пантазёр дегендей, есьже! Его планы тут немного подкорректировали – и в универе появилась третья категория уборных: они всегда закрыты на замок и ключом владеют лишь самые доверенные лица – сотрудники университета. Это такая недобрая традиция.
Вот и на нашей кафедре ключик с заповедным, заскотченным лэйблом «туалет» висит на виду как символ престижа и властный бунчук.
Фото Руслана МинулинаПочётное место занимает ключ к Тайной Комнате, почти по Гарри Поттеру
В частных языковых центрах здесь, на лобном месте обычно размещают сертификаты преподавателей, отточивших свои навыки. IELTS, TOEFL, CELTA и DELTA. Но у универа свои приоритеты.
Тут уж каждый сам решает, что ему важнее. Әркімдікі өзіне, ай көрінер көзіне. Каждый кулик своё болото хвалит…
Продолжение следует
Источник: informburo.kz
